26 апреля 2018 
46 смотр.А буры играют на тамбуринах и тарбуках. «Браво, брависсимо!», — бисируют аборигены.
Артефакты Аштарты довели Ширвана до инфаркта.
Трифон атрибутировал трофеи. Фронт затрещал, тревога! Отряд Трифона драпает по дебаркадеру на траулер «Трентино».
Все записи рубрики «Разное»
Скороговорки
Бунт в унтах. Натан — на танке. Канат над потоком тонок. Нототения не тонет. Антонине — ткани нетто. Откаты — в Тосканну. Сосквеганну — эсквайру.
Самсон уснул на сене. Ксения — на Самсоне. Масоны самсу с ромом и сомом смаковали под смоквой до оскомы.
Агриппе не до оргий, гриппует Агриппа. А Гай Семпроний Гракх, кряхтя, чертит тетраграмму.
Ипатий в апатии: Пат на парти не пришла. Понтуется с Пато в Патонге. Ипатий от апатии лечится лопатой, собирая топинамбуры для гамбургеров.
Как бы мы ни мудрили, мы обречены на заимствование
«Как бы мы ни мудрили, мы обречены на заимствование цвета, светотени, звуков, смысла из пространства и времени, ибо другого ящика с тюбиками для нашей палитры нет. Нельзя измыслить даже абстрактную картину так, чтобы она не связалась задним числом с реалиями; как жизнь немыслима, порождённая небытием, так и искусство немыслимо вне бытия, оно его составное: как же можно противопоставлять одно другому? В самом противопоставлении – неверие в своё дело, залог декаданса, т. е. разлада формы и внутренней сущности искусства, повод к дроблению формы и вывороту этой сущности».
Арсений ТАРКОВСКИЙ (из письма к сыну Андрею).
Дон-Амінадо
ДОН-АМИНАДО
Сначала народ безмолвствует, потом становится под знамена, потом в очередь, потом опять под знамена и потом снова безмолвствует.
Долги надо делать в государственном масштабе – иначе их приходится платить.
Большевизм и фашизм – это, конечно, борьба двух концов, а не борьба двух начал.
Верх неудобства – это когда в душе еще романтизм, а в ноге уже ревматизм.
Дон-Амінадо, поет
Амінодав Петрович Шполянський (1888–1957) — російськомовний єврейський поет-сатирик, мемуарист, адвокат на еміграції.
Василь Мошуренко
...продовжую... інколи... згадувати, що — свого часу — закінчив російський філфак... Маю ж право? — Маю...
***
Люблю вокзалы…
Не люблю вокзалов!
Здесь:
слезы, встречи,
радость и печаль
Здесь – запах пота,
запах роз и… сала…
Слова Причастия,
и слов прощальных –
сталь!
«Шёл в августе дождь безмятежный…»
* * *
Шёл в августе дождь безмятежный.
Тихонечко шёл, неспеша.
Был воздух прозрачный и нежный.
И в нём растворялась душа.
От первого лица…
На своей страничке Фейсбук Роман Любарский пишет, что вчера в кабинете заместителя городского головы Н. Дзюбы состоялось первое заседание оргкомитета по организации и проведению мероприятий, посвящённых 110-й годовщине со дня рождения Арсения Тарковского. Рассматривались мои предложения, в которых (в силу известных причин) внимание акцентировалось лишь на проведении традиционной (шестой на протяжении 30 лет) научно-практической конференции по изучению различных аспектов жизни и творчества выдающегося поэта-гуманиста, а также на издании сборника его стихотворений в переводе на украинский язык.
На мосту Счастья — интервью с Валерием Макеевым
Недавно по приглашению нашей редакции в Кропивницком побывал правозащитник, волонтер, писатель из города Черкасы Валерий Макеев, прошедший военный Восток Украины и оказавшийся за решеткой у боевиков ЛНР.
ЛЮБАРСКИЕ, или К утверждениям о том, что евреи отсиживались в Ташкенте
ЛЮБАРСКИЕ, или К утверждениям о том, что евреи отсиживались в Ташкенте: всего с 1941 по 1944 год на фронтах погибло 115 человек, носителей лишь этой фамилии.
«Я извиняюсь, вы Губерман, или просто гуляете?»
Выкурив дежурную сигарету, на сцену театра корифеев спокойно и сосредоточенно выходит Игорь Губерман, автор хлёстких и порой сильно приперченных «гариков». 7 июля Игорю Мироновичу исполнилось 80 лет. В этот день друзья устроили ему показательный «товарищеский суд», на котором Виктор Шендерович, в частности, сказал: «Затоварив поэтический рынок своими четверостишиями, подсудимый, в поисках дешевой популярности, в преступном эгоцентризме не постеснялся назвать их своим именем. Пушкин, товарищи, не называл свои стихи «шуриками»! Некрасов не дописался до «коликов»! Им было нельзя, а Губерману можно! В попытке предотвратить окончательное растление советского народа пресловутыми «гариками», партия и правительство наконец выперли подсудимого … на его историческую родину».
Зал радушно приветствует писателя. И вот уже звучит его неповторимая интонация. Он начинает действо, которое меньше напоминает концерт, а больше задушевную застольную беседу. И начинает он с «Молитвы», написанной в Волоколамской тюрьме. А затем читает…
