Выкурив дежурную сигарету, на сцену театра корифеев спокойно и сосредоточенно выходит Игорь Губерман, автор хлёстких и порой сильно приперченных «гариков». 7 июля Игорю Мироновичу исполнилось 80 лет. В этот день друзья устроили ему показательный «товарищеский суд», на котором Виктор Шендерович, в частности, сказал: «Затоварив поэтический рынок своими четверостишиями, подсудимый, в поисках дешевой популярности, в преступном эгоцентризме не постеснялся назвать их своим именем. Пушкин, товарищи, не называл свои стихи «шуриками»! Некрасов не дописался до «коликов»!  Им было нельзя, а Губерману можно! В попытке предотвратить окончательное растление советского народа пресловутыми «гариками», партия и правительство наконец выперли подсудимого … на его историческую родину».

Зал радушно приветствует писателя. И вот уже звучит его неповторимая интонация. Он начинает действо, которое меньше напоминает концерт, а больше задушевную застольную беседу. И начинает он с «Молитвы», написанной в Волоколамской тюрьме. А затем читает…

О грустном

Нынче бледный вид у Вани,
Зря ходил он мыться в баньку,
Потому что там по пьяни
Оторвали Ваньке встаньку.

При хорошей душевной погоде
В мире всё гармонично вполне.
Я люблю отдыхать на природе,
А она отдохнула на мне.

Русь воспитывала души не спеша,
То была сурова с ними, то нежна,
И в особенности русская душа
У еврея прихотлива и сложна.

О евреях

Поделюсь своим недавним научным открытием. Уже во многих местах мира я видел представителей нашего народа. Общий средний образ еврея он уже другой, чем был в Советском Союзе. И я пришел к такой гипотезе. Да, мы очень необыкновенный народ. В том смысле, что мы чрезвычайно поляризованы. На одном полюсе, где ум, быстрота реакции, сообразительность, смекалка, нас довольно много. И это те качества, за которые евреев кто-то уважает, а кто-то не любит до ненависти. На противоположном полюсе – такое количество дураков и даже идиотов, что любо-дорого смотреть. Я с такими общался.

Чтобы не быть голословным, приведу примеры. Может быть кто-то из старшего поколения помнит имя некогда знаменитого скрипача из Одессы Буси Гольдштейна. Этому мальчику в 1934 году было 12 лет. И ему в Колонном зале Дома Союзов лично Всесоюзный староста Калинин вручал орден за победу в каком-то международном конкурсе. Перед началом церемонии Бусина мама отводит его в сторону и говорит: «Буся, когда дедушка Калинин пришпилит тебе орден, ты громко скажи: «Дедушка Калинин, приезжайте к нам в гости!». Он говорит: «Мама, неудобно». Она: «Буся, ты скажешь». Начинается церемония, Калинин ему пришпиливает орден, и мальчик послушно говорит: «Дедушка Калинин, приезжайте к нам в гости!». И тут же из зала дикий крик мамы: «Буся, что ты говоришь, мы ведь живём в коммунальной квартире!». Вы думаете, через неделю? На следующий день им выдали ордер.

Пример с другого полюса. В году этак 1997-98-ом в США на постоянное жительство приезжает старый еврей, в прошлом полковник авиации. Это было время, когда ещё практиковались собеседования. И американский чиновник из чистого любопытства через переводчика (это мне переводчик и рассказывал) у него спрашивает: «А что вас заставило оставить Россию? Всё-таки вы сделали такую карьеру – полковник авиации». Старик отвечает: «Я уехал от антисемитизма». Чиновник: «А как это вас задело? Всё-таки вы доросли до полковника». Старик говорит: «Смотрите, когда в 1973 году в Израиле шла война, наша подмосковная эскадрилья собиралась лететь бомбить Тель-Авив… А меня не взяли».

О семейной жизни

Я в семейной жизни очень счастлив. Уже 52 года. Не знаю, как жена, она может считать по-другому… Жена на меня часто обижается за стишки о любви и семье. Но сама шутит со мной, как хочет. Вот два года назад была такая ситуация. В мае, в раскрытое окно комнаты, где я работаю, влетел голубь. Влетел и заплескался по комнате. Жена мне кричит: «Гони, гони его скорей, а то он на тебя нас…, как на литературный памятник!».

Мужику в одиночестве кисло,
Тяжело мужику одному.
А как баба на шее повисла,
Так немедленно легче ему.

Неправда, что женщины – дуры,
Мужчины умней их едва ли,
Домашние тихие куры
Немало орлов заклевали.

Из записок

— Я очень люблю записки. В каждой моей книжке воспоминаний, а их уже три, есть глава, посвящённая им. Лучшую в своей жизни записку я получил здесь, в Украине, в Донецке, много лет назад. Одна молодая женщина написала: «Игорь Миронович, можно ли с вами хотя бы выпить, а то я замужем». А в Архангельске как-то получил такую: «А существует ли всемирный еврейский заговор и как туда записаться?».

Записки бывают информационные, спрашивающие, одобряющие и даже благословляющие. И очень редко, к сожалению, бывают ругательные. Но я их очень люблю. Как-то в Твери получил записку, написанную неровным, но крупным, явно старческим, почерком: «Мне стыдно за вас, представителя Израиля, и за еврейскую молодёжь, сидящую в зале, в то время как вы со сцены употребляете названия злачных мест (жопа)».

А вот что сейчас написала добрая женщина: «Прочитала в Интернете и решила, что вы – не наш современник. Очень рада, что вы живы». А вот ещё, Настя спрашивает, как жить. Отвечаю: «С удовольствием!».

— Вы родились в Харькове и…

— И через восемь дней тайно от папы мне сделали обрезание, и мама меня увезла в Москву. Но я очень часто приезжал в Украину. И продолжаю приезжать благодаря своему товарищу Семёну Рубчинскому. Он гениальный импресарио. В Америке стал бы миллионером.

— Выбор городов для этого тура… Вы не ориентировались на черту оседлости, образно говоря?

— Нет, ни в коем случае. Куда мне ехать, решает Сэм, и я послушно следую за ним.

— Вы успели познакомиться с нашим городом?

— Я посмотрел Театральную площадь, проехался по улицам, собственно всё. Я был несказанно удивлён, когда узнал, что здесь родились Олеша, Нейгауз, Осьмёркин – художник, которого я очень люблю. Но главный восторг – это Дон Аминадо, я не ожидал, что он отсюда родом. О нём хотелось бы ещё немножко написать. Хотя уже довольно много написано, он, к сожалению, совершенно забытый у нас поэт. А он не хуже Саши Чёрного.

— Есть ещё один достойный поэт – Арсений Тарковский, тоже наш земляк. Говорят, вы с ним в своё время где-то встречались...

— И даже читал свои стишки, без всякого успеха. Я с ним встречался раза три или четыре. Когда и где – помню только один случай. Это было у вдовы поэта Шенгели.

— Что для вас входит в понятие «культурные ценности»?

— Хрен его знает, батенька… Живопись я очень люблю, стихи читать и прозу. Я читатель в большей степени, чем писатель. Культурных ценностей безумно много, начиная от кода поведения… Их как-то глупо перечислять. Культура – это нечто, что должно витать в воздухе.

— Кто сформировал ваш литературный вкус и страсть к писательству?

— Обилие друзей, самых различных, от высоких профессионалов в лице Леонида Ефимовича Пинского до дворовых приятелей.

— Не мешает ли ваша популярность просто гулять по улицам?

— В смысле узнавання? Ровно десять лет назад я получил очень хороший подарок в Одессе. Иду как-то по Дерибасовской мимо парка. Меня догоняет мужичонка лет сорока. Он остановился и сказал: «Я извиняюсь, вы Губерман, или просто гуляете?». Узнавание, конечно, радует, чего греха таить. Особенно если с женой идёшь, и тебе кланяется какой-то солидный человек. Я тогда на неё кошусь, мол, об меня ноги дома вытираешь, а тут такие люди кланяются.

— Где вы научились смеяться над собой?

— Нигде. Это ведь в характере у каждого заложено: самонадеянность, высокомерие или наоборот умение смеяться над собой. Думаю, это национальная черта. Думаю, нас, евреев, и спасло умение смеяться над собой, умение смеяться над миром. В эти кошмарные тысячелетия гонений и смертей юмор очень помогал евреям.

Теперь я смирный старый мерин
И только сам себе опасен:
Я даже если в чем уверен,
То с этим тоже не согласен.

Я задержусь на этом глобусе
И сочен буду, как оладушка,
Покуда юноша в автобусе
Не скажет мне: «Садитесь, бабушка».

Уже мне восемьдесят лет,
А всё грешу стихосложеньем.
И хоть нисколько не поэт,
Но я мудак с воображеньем.

— В одном из интервью вы сказали, что вскоре выйдет новый сборник, где будет много «как бы детских стихов».

— Да, на днях он выходит в издательстве «Эксмо». Там будет много детских стишков, я их сегодня просто не читал, чтобы не шокировать неопытную аудиторию. Там будет много всяких якобы высказываний мудрых людей. Имена подлинные, а высказывания я им придумал. Название книжки «Мудрозвоны». На обложке буква «Р» проваливается, так что прочитывается оно двусмысленно. Иллюстрации Саши Окуня. Книжка выходит по нынешнему российскому ханжеству в целлофане, с ужасно безграмотной фразой «Содержит нецензурную брань».