(7-8/Х ,  2001,  Кировоград)

Да, жаль… Меня опередила осень:
Ранет, антоновка упрятаны в ларец,
И поутру (когда до ветру) тело очень
Морозец пробирает. Наконец
Мне от щедрот родных — борща и чарки —
Все ж стало на сердце отрадней и теплей,
И грусть вернулась только в парке,
Где листья облетают с тополей.
Я впереди себя гоню ее колесиком
И вижу мальчика на лебеде
с отбитым носиком —
Скульптурный изыск при фонтане —
И газировка пенится в стакане,
И обжигает губы мне пломбир,
И обжигает сердце память:
«Мы — не рабы» (но скованы цепями),
Чернила брызнули — опять работа маме,
А вот и пение: «Мы наш, мы новый мир…»

Да, жаль… Холодный дремлет город
(Так не похож на свой гербовный щит) —
Перелицован и распорот,
И снова нитками гнилыми сшит.
С бидонами тележка дребезжит,
И тенью Воланда навстречу мне спешит
Магистр хмельной Сергей Тузков,
И старые не выводимы пятна,
И клятва Гиппократа кратна
Количеству зелененьких «кусков».
Но все одно здесь не найти лекарства
(Хоть и отдал полцарства за коня,
И обогнул два тридевятых государства),
Чтобы спасти… меня же от меня.

Лекарства нет. Но есть собака Шарик,
Уютный дворик, садика карман.
Сквозь садик светит яблоня-фонарик
С волшебным именем — вдохните! — «Джонатан».
В нем — набожная дремлет Джиоконда,
Улыбка Свифта…
От аллюзий прочь
Меня увозит серенькая «Хонда».
Да, жаль… Украинская ночь.